ЛИЦОМ К…

Город высится громадой
За согбенною спиной.
Я смотрю вперёд с отрадой,
Что исполнил всё как надо
В этой схватке жестяной…

В поле чистом, в поле сизом
Ветры травы теребят.
Жизнь застыла под девизом:
«Будь хоть Глебом, хоть Борисом –
Святополк найдёт тебя!»

УСТАЛОСТЬ
(Горловский сонет)

И хочется вином залить тоску,
Ты так устал быть менестрелем бойни.
Легко судить смотрящим с колокольни,
И языком молоть словес муку,
Чтоб речь звучала злей и протокольней,
Пока их с высоты не совлекут…

А тут молчишь, накапливаешь злость,
И чувствуешь себя, как в саркофаге,
Пока душа не выплеснет бумаге
Всё то, что в хрупком сердце запеклось,
Не думая о страхе и отваге,
О спице, что вот-вот пронзит насквозь…

И судит век предвзято и сурово,
За каждое несказанное слово.

ДАНТОВА ОСЕНЬ

Вот и осень роняет свои эполеты
Стылых клёнов в роскошно-желтеющем сквере.
Получив свой удар от холодного лета,
Я пытаюсь укрыться от шума и света:
Снисходя в те круги, где бродил Алигьери.

Ускользая от осени робкою тенью,
Не отринуть мне статус её фигуранта…
Но я верю, однажды тропою весенней,
Страх отбросив, я к свету начну восхожденье,
К верхней точке, к которой стремился сам Данте.

ОКТЯБРЬ

Пусть октябрь сегодня на излёте,
Но бессильна хмурая тоска.
За раскатом вновь летит раскат,
И саднят от шрамов миномётных
Террикона мятые бока.

Но прозрачен купол поднебесья,
Запах осени сквозь листопад пророс.
Отряхнувшись от туманных грёз,
Вновь горят над храмом тонколесья
Золотые купола берёз.

ЖДИ

Город словно рыба в молоке
В выхлопном тумане от ракет,
В окнах глаз тревожная истома.
Не горят в безмолвном далеке
Слёзные огни аэродрома.

Декабрят холодные дожди,
И напитываясь каплями вражды,
Город стонет в горьком исступленье…
Но назойливо дождинки шепчут: «Жди
Искупленья, исцеленья, избавленья!»

ЭТА  БОЛЬ

Хиросимой выцвела земля,
Посрывало кроны тополям.
Кряж, покрытый оспами воронок,
К небесам свой устремляет взгляд,
Пульс надежд его предельно тонок.

Эту боль придётся оправдать,
Ветер заметает города –
Ветер страха, безнадёжной мути.
Нынче смерть накроет Соледар,
Завтра разгуляется в Бахмуте.

Городов обломки скорлупой
Скорбно хрустнут под твоей ногой
И, не веря трелям соловьиным,
Ты придёшь, от горечи слепой,
Жгучей болью омывать руины.

ЗИМА В ТВОЕЙ СУДЬБЕ

Лучи и птичий гомон в авангарде –
Весна опять замыслила набег,
А ты стоишь на грани, оробев.
Ты думаешь – зима растает в марте? –
Она навек приписана к тебе!

Ты – менестрель звенящих межсезоний,
Твоя весна, как ты попала в плен…
Среди фантомно-индевелых стен,
Где ветер, словно буйный узник стонет,
Ты ждёшь ещё каких-то перемен.

МАЛОЙ КРОВЬЮ

Нехорошо, святой отец, что малышам
так часто приходится оплачивать зверство старших.
Леонид Леонов

Век продирается сквозь жуткие завалы,
И бог войны сегодня стал Ваалом,
Сосущим пламя нелюдских страстей.
А землю рвёт убийственным металлом,
Век окропляет степи кровью малой,
Перевирая сводки новостей.

Мы столько лет на бесконечном марше.
Кто, как не мы в ответе за всех павших?
Сучим как нить тревожную строку…
И есть ли вера в будущее наше?
Ведь дети держат вновь ответ за старших
И реки крови в небеса текут.

ОГОНЬ

Война сквозь окуляр калейдоскопа
Горит огнём, танцует на костях.
Мир на пороге нового потопа,
И бледный всадник поднимает стяг…
Вот так проходит молодость в окопах
И закаляются характеры в боях.

Огонь в сердцах, огонь над пепелищем,
Огонь закатов, взмах руки: «Огонь!»…
Но падает снежинка на ладонь
Благословляя светом духом нищих…
Здесь души, словно струны, только тронь –
Ты музыки такой нигде не сыщешь.

В КРУГУ ПОРОЧНОМ

Цикады отпиликали на скрипках,
Цикорий растерял всю синеву,
Лёг иней нынче утром на траву…
Я не учусь на собственных ошибках
И вопреки наитиям живу.

Но утро утопает в жёлтых красках,
И машет тополь раненым крылом…
А я в кругу порочном и дурном
Всё так же не скрываю веру в сказку,
Что это всё закончится добром!

ШАГ В ОКТЯБРЬ

Оставлю все заботы за плечами,
Шагну в октябрь навстречу синеве!
Смотрю – сегодня сквер и светел отчаян,
Заполнен детворой и шумными грачами,
И от того прозрачней и живей.

Лучи ещё скользят по кронам клёнов,
И седины касаются моей.
Осенний мир взирает утомлённо,
Как опадает каплями паслёна
Тепло последних листопадных дней.

ГЛОТОК ЖИВОЙ ВОДЫ

Живу на дне, как пуганый налим,
Я собираю целый год нули.
Одни нули, а к ним бы единицу!
Всё жду, когда наступит мой прилив:
И мой посев окупится сторицей,

Все эти страхи, бег на поводу,
Терзания растают и пройдут,
И станут ближе дружеские лица…
Но снова вижу вражеский редут,
И вечный бой, но мне покой не снится.

И только свет бейт-ле́хемской звезды,
Поможет разогнать тревоги дым,
Чтоб встрепенулось сердце вольной птицей…
А слово – как глоток живой воды,
Когда душа надеждою лучится.

С БОЛЬШАКА

С большака сворачивай направо
И шагай-ка вдоль березняка.
Чувствуешь? – становится легка
Ноша жизни, как слова припева.
Пусть прольётся песня, как река!

Этот путь давно тобою избран:
Клевер справа, а напротив – рожь.
Солнце, словно раскалённый грош
Колесом прокатится по избам,
Перепрыгнув через тонкий Сож.

Это лето! Это мир смеётся,
Здесь всё так же пашут и поют…
В васильково-злаковом краю
Ты постой у старого колодца,
Ощути Вселенную свою.

НЕ ДУМАЙ…

Путь прямой завёл в трясину.
Утомился, сдулся, весь изныл,
Но не плачусь на свою судьбину.
Ты не верь, что я навеки сгинул,
Растворился в сумраке войны.

Ты не думай, есть в пороховницах
Порох, и ещё крепка рука.
Пусть мелькают бытия страницы,
Птицею моя судьба кружится.
Я себя не стану обрекать

На слова, ведущие к забвенью
Дел надежды, веры и любви.
Я живу, отбросив сокрушенья,
Собирая в цепь свершений звенья,
Я шепчу тебе, Донбасс: «Живи!»

НЕ УНЫВАЯ

Облака смыкают своды,
А в судьбе моей прогал.
День грядущий предан, продан:
До весны всего полгода,
До неволи – полшага.

Но душа не унывает,
Торит тропку через гать.
И спешит судьба кривая,
Кесарево отдавая,
Богу Богово воздать.